Он опустил руки, прицелился и ударил левой, затем без передышки правой по корпусу Спайера. Но удары не произвели никакого эффекта. Противник был вынослив и силен.

Даже отвесив левый апперкот и почувствовав, что он достиг цели, он осознал, что единственная боль, которую, по его мнению, испытывал этот человек — это боль в костяшках пальцев от удара по Воротам. Поль ударил правой, метя в лицо противнику, но его удар был блокирован на полпути. Спайер бросился на него.

Спайер всем телом врезался в Поля, отбросив его к Воротам. Ошеломленный Поль в ужасе столкнулся с дверью, его голова с треском ударилась о железную обшивку. Затем Спайер отступил на шаг назад, и их глаза снова встретились.

Он взывал к родимому пятну в форме дракона и молил о защите, его тело было охвачено шоком, подобным электрическому удару. Он оправился от удара и вновь почувствовал прежнюю силу, но, казалось, вся его воля не сумеет защитить его от противника. Внезапно он ощутил нарастающее давление, но эта тяжесть совсем не была похожа на ту, что насылал на него Райл. Оба противника, и он и Спайер, стояли абсолютно неподвижно, и хотя Поль сконцентрировал всю энергию на собственной защите, тяжесть все нарастала.

Кровь молотом застучала в висках, грудь сдавило так, что дыхание прорывалось с трудом. Он покрылся испариной, вспотел так, что можно было выжимать, хотя всем телом дрожал от холода. Голова пошла кругом. Сознание померкло, прояснилось, потом снова померкло. Он понял, что может противостоять Спайеру всего несколько секунд. Его силы таяли. Этот человек подчинит его своему контролю, заставит отдать злосчастные статуэтки, а затем возможно и его принесет в жертву. Где же то пламя, которое руководило им, защищало?

Ему показалось, что он услышал робкий, дразнящий смех. Он внезапно понял, что это именно тот конец, к которому вели его огоньки. Они тоже хотели, чтобы Ворота были открыты. И если он не захотел помочь им в этом, они не стали его защищать.

Голова закружилась еще сильнее. Свет стал меркнуть в его глазах. Если это уже конец, он, по крайней мере, должен попытаться нанести противнику последний удар.

Он оперся правой рукой о Ворота и вытолкнул себя навстречу Спайеру. Из последних сил он отчаянно замолотил кулаками, снизу, сверху, сбоку, опять сверху…

Он сам удивлялся, что его удары достигали цели. Последнее, что он успел увидеть, падая на пол и теряя сознание, было изумление, застывшее на лице Спайера, падающего навзничь.

Свет погас, мрак и тупость стали последними ощущениями Поля. Он ничего не почувствовал, упав на пол. Темнота и пустота.

Часть XIX

Падение. Он медленно проваливался сквозь мрак и безмолвие. Его единственным ощущением стал холод, сковавший его плоть, но и холод впоследствии исчез.

Как долго он падал, он не мог сказать — мгновения, годы, столетия… Прежний холод, одолевавший его, исчез, и теперь он пребывал в глупой эйфории. Память требовала слишком большого напряжения. Единственное, что он знал и помнил, это то, что хорошо бы оживить все, что было в прошлом, или, по крайней мере, найти силы на мыслительный процесс…

Появилось странное убаюкивающее качание. Даже больше… Он начал волноваться. Затем раскачивание сменилось не менее странным подталкиванием в одном направлении. Оно сносило его, баюкая, словно в кресле-качалке.

Он ощутил едва заметное свечение. Казалось, что оно лилось сразу отовсюду. Он даже не задумался, каким сенсорным аппаратом воспринимается это почти фантастическое сияние. Его сознание просветлялось, но мозг, по-прежнему, представлял окоченевшую массу.

Свечение становилось ярче, а движение замедлялось. То, что располагалось внизу, предстало бледно-желтой массой с темными пятнами.

Теперь панорама прояснилась, но с каким-то искривленным понятием перспективы. Восприятие света странным образом исказились, стало совсем невозможно определить расстояние до объектов, маячивших внизу. Это была развороченная земля, гористая, песчаная, окутанная тенями, с пыльными ветрами и грязными облаками, низко стелющимися змеевидными туманами: Контрасты еще не давали четкости изображения, поэтому ничего не возможно было узнать, ни даже определить масштаб. Тем не менее место казалось до боли знакомым. Где? Когда?..

Толчок и он провалился ближе к земле. Где же те горные вершины или крутые гребни хребтов, мимо которых он обычно пролетал?

Куда он летит? Может ли он контролировать свое передвижение? Или нет? Кажется…

Теперь он двигался вдоль огромного горного выступа. Внезапно он обогнул его, и проблема разрешилась сама собой.

В трех метрах под ним высоко на шесте покоилась голова демона. Адская ухмылка застыла в чудовищном оскале. Черные, словно угли, глаза были широко раскрыты и злобно следили за ним.

Он почувствовал что-то сродни содроганию, пролетая над наводящим ужас указателем. Ему даже показалось, что голова заговорщически подмигнула ему. Под ним всюду простиралась пустыня, пока он парил в сумрачном бледном небе с нарождающимися огоньками звезд. Над пустынной землей металось облако пыли. Он тоже ощущал пронизывающие порывы холодного ветра, налетающие на него со злобным протяжным воем. Но и это завывание казалось монотонным и пустым как и все окружающее. Но вот пустынный ландшафт остался позади. Откуда-то поднялся огромный фонтан брызг, стремясь преградить ему путь. Но брызги рассеялись, подобно бисеру, так и не достигнув цели. Несколько мгновений спустя, в воздухе повис звенящий металлический звук, словно от огромного призывного гонга. Его вибрирующие переливы еще долго стояли в ушах.

Яркая комета чиркнула по небу, оставив в вышине едва заметный сверкающий след. До него донесся громовой раскат, шум грозы шел оттуда, где совсем не было облаков. Ему показалось, что он полетел быстрее, ветер засвистел в ушах. Далеко внизу оставались освещенные и мрачные участки земли, они образовывали причудливую картину, целое море кривых изображений — вытянутых, изогнутых, прекрасных, абсолютно чужих, зловещих, успокаивающих, а иногда совершенно безумных.

Он покружил над разрушенным городом, над ним суетились и вертелись черные силуэты. Посреди руин метались маленькие голубые огоньки. Случайно одна из теней наложилась на другую и поглотила ее. Он пролетел над черной башней, откуда доносилось одинокое сладкоголосое пение. Скрученное многоногое создание с влажной растрескавшейся кожей, свернулось калачиком на ее крыше и теперь напоминало гнилую тухлую сливу. Бронзовая колесница бесшумно пронеслась в вышине. Мертвенно-бледное существо, закутанное в плащ, безмолвно погоняло пятерку длиннохвостых созданий. Их разгоряченные ноздри выдыхали густые клубы белого пара, который тотчас распадался на мельчайшие брызги и, замерзнув на ветру, кружился веселым хороводом сверкающих снежинок. В следующий момент видение пропало, и он уже начал сомневаться, а была ли снежная колесница на самом деле.

Мелодичный звон, будто от сотен звучных колокольчиков, сопровождал его перелет над серой равниной, где полчища людей и демонов застыли в воинственных позах и склонились перед древним изваянием, чьих пальцев он коснулся.

Впереди его горизонт раскололся надвое по всей длине — тонкий неровный край мира медленно пробуждался и поднимался. Он сосредоточил на этом восходящем крае мира все свое внимание.

Его взгляд разглядел зубчатые своды и крепостной вал — мощный, массивный, высокий и черный. В какой-то момент ему показалось, что он вот-вот разобьется об эту громаду. Но огни чуть переместились и перед ним открылась новая перспектива, он понял, что все это бесконечно далеко и невероятно огромно. Внутри его призрачного естества что-то сжалось, и он интуитивно осознал, что лучше пролететь не задерживаясь.

Внизу земля, стыдливо скрытая дымкой, нет-нет да обнажала свои красоты. У него не было глаз на затылке и он не видел обзор сзади, однако внутреннее чутье подсказывало ему, что что-то незримо движется за ним. Он предпринял короткую атаку на свой одеревеневший мозг, пытаясь выбить из окоченевших глубин, кто он и откуда. Он продолжил созерцание мира, раскинувшегося под ним, вспоминая, что когда-то он уже был здесь, и понимая, что теперь этот мир изменился, но ему необходимо выполнить здесь важную миссию.